И вопил, что революционеров надобно
жечь на кострах, прах же их пускать по ветру, как было поступлено с прахом царя Дмитрия, именуемого Самозванцем.
А я незадолго перед этим прочитал книгу — кажется, Дрепера — о борьбе католицизма против науки, и мне казалось, что это говорит один из тех яростно верующих во спасение мира силою любви, которые готовы, из милосердия к людям, резать их и
жечь на кострах.
Неточные совпадения
Но не
на костер глядел Тарас, не об огне он думал, которым собирались
жечь его; глядел он, сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все было видно как
на ладони.
Я вспомнил, что мои люди, уходя с биваков, всегда
жгли корье
на кострах.
— Люди умных людей в сумасшедшие дома сажали и
на кострах жгли, а после через сто лет памятники им ставили. У людей что сегодня ложь, то завтра может быть истиной.
И если раньше что-то разбиралось, одного
жгли, а другого нет, держали какой-то свой порядок, намекающий
на справедливость, то теперь в ярости обманутых надежд палили все без разбора, без вины и невинности; подняться к небу и взглянуть — словно сотни и тысячи
костров огромных раскинулись по темному лону русской земли.
Стада теснились и шумели,
Арбы тяжелые скрыпели,
Трепеща, жены близ мужей
Держали плачущих детей,
Отцы их, бурками одеты,
Садились молча
на коней
И заряжали пистолеты,
И
на костре высоком
жгли,
Что взять с собою не могли!
Теперь в своей записке он сообщил мне, что его везли под номером, что даже жандармы не знали его фамилии, что его сопровождал целый отряд из пяти жандармов, причем от участка до участка с ними скакали заранее предупрежденные заседатели, а
на этапах, где происходили иногда остановки, «сбивали народ» и всю ночь
жгли кругом
костры.
Доказательства и здесь совершеннейшая роскошь; разверните Магеллана, разверните Дюмон д’Юрвиля и читайте первое, что раскроется, — будет хорошо: вам или индеец попадется какой-нибудь, который во славу Вишны сидит двадцать лет с поднятой рукой и не утирает носу для приобретения бесконечной радости
на том свете, или женщина, которая из учтивости и приличия бросается
на костер,
на котором
жгут труп мужа.
Малиновые переливы вечерней зари, сливаясь с ясным темно-синим небосклоном, с каждой минутой темнели. Ярко сверкают в высоте поднебесной звезды, и дрожат они
на плесу, отражаясь в тихой воде; почернел нагорный берег, стеной поднимаясь над водою; ярчей разгорелись
костры коноводов и пламенные столбы из труб стального завода, а вдали виднеется ярманка, вся залитая огнями. То и дело над нею вспыхивает то белое, то алое, то зеленое зарево потешных огней, что
жгут на лугах, где гулянья устроены.